АУ: Как и когда Вы, известный историк и католический священник, начали интересоваться Россией?
АМ: Чтобы ответить на этот вопрос, мне нужно вернуться к своему детству и отрочеству. Как известно, в те годы существовал «железный занавес» и шла «холодная война». Но именно тогда я наткнулся на русскую литературу в изданиях серии всемирной литературы Rizzoli, и принялся взахлеб читать Толстого, Достоевского, а также Пушкина и Чехова. Могу назвать и других, но это было бы слишком долго. Позже я читал поэзию Пастернака и Евтушенко, еще позднее Бродского. Буду всегда благодарен этим книгам и этому издательству за те сотни книг, которые я тогда смог прочитать. Эти запылившиеся томики с пожелтевшими страницами я сохраняю до сих пор, и они пробуждают во мне чувства нежности. Потом была русская музыка на старых еще виниловых пластинках. Часто я слушал их не один, в компании друзей, товарищей по школе. Чайковский, Прокофьев, Рахманинов, Стравинский. Вспоминаю фильмы, которые смотрел не только в кино, но и в кинокружках того времени, они назывались «кинофорумы» и были очень популярны. Там можно было смотреть и обсуждать то, что сейчас называют «авторское кино», а также, например, все фильмы Эйзенштейна. Помню один из фильмов, который произвел на меня сильное впечатление, «Неотправленное письмо» Михаила Калатозова. Что касается истории, помню, что мне в детстве попалась пара книг про Распутина, где говорилось о царе, царице и о святошах, о дворцовых интригах, что не могло не поразить ум ребенка. Только много позже я смог погрузиться в серьезное чтение книг о Петре I, Екатерине II, о войне России с Наполеоном.