Летом 1945 года, когда мне исполнилось 27 лет, я открыла для себя Капри. Я находилась на острове Искья в гостях у моей подруги Эрминии Санкассани, которая приехала туда на каникулы с двумя детьми. Я хорошо знала герцога Риккардо ди Сангро, очаровательного человека и джентльмена старой закалки, когда он был еще полевым адъютантом короля Умберто. У него был сын Джузеппе, примерно моих лет, который позже погиб в автомобильной катастрофе. Были там и его внучки, они хорошо относились ко мне и для меня были как сестры. Именно старый герцог несколько лет спустя представил меня в Париже Жану Кокто и лично сопровождал Коко Шанель при посещении моего ателье. В Риме он жил во дворце Колонна, но у него была еще резиденция в Равелло и дом в Прайано, прямо на берегу моря. Когда я приезжала с друзьями к нему в гости, мы предпочитали всегда оставаться на ночь в домике у моря: это было и по-спартански, и очень весело. Местные рыбаки будили нас ранним утром, приносили свежий улов, после чего мы неслись к воде купаться.

Герцог ди  Сангро был необычайно спортивный человек, именно он основал знаменитый Корвилия-клуб в Сен-Морисе. У него была прекрасная яхта, та самая, на которой он прибыл на Искью, чтобы отвезти меня на Капри. Остров появился среди моря, как мечта. Волшебство продолжилось и тогда, когда я спустилась на берег. Никогда не забуду ощущения, что я вступила в заколдованный мир, ощущения, которое до сих пор присутствует в моей душе. С тех пор я уже не покидала Капри надолго.

С того дня я каждое лето возвращалась на Капри. В первые годы вместе с группой друзей мы снимали небольшой домик около того места, где собирались построить ресторан «Канцоне дель маре». А затем долгие годы я была гостьей американской миллиардерши Моны Уильямс, одной из красивейших женщин мира. Мона вышла замуж за графаБисмарка и жила на великолепной вилле – со спуском к морю и прекрасным видом на Неаполитанский залив, в том месте, которое до сих пор носит его имя и известно как Фортино. Эта женщина была воплощением целой эпохи, и я до сих пор помню ее поразительные глаза цвета морской волны.

Летом я продолжала ездить на Капри. Вместе с Сильвио мы снимали часть дома за отелем «Куисизана», было удобно и близко к центру. В доме были две комнаты, в каждой своя ванная, а также небольшая гардеробная. До сих пор храню фотографию, которую сняли для журнала «Лайф»: я сижу в этой комнатке на полу, а вокруг меня разбросаны костюмы Пуччи. Одну из комнат всегда занимали Франческо Альдобрандини и его жена, наши неразлучные друзья.



Мне всегда хотелось одеваться дома во что-нибудь совершенно отличное от обычного черного костюмчика или от тех платьев, что носили мои подруги. На Капри я носила костюмы от Пуччи, но Эмилио Пуччи тоже носил на Капри свои модели, и получалось, что мы, как какие-нибудь студенты колледжа, одеты на один манер. Вот почему, увидев те необычные ткани, я решила сшить из них одежду только для себя.

Для Джеки Кеннеди я сделала несколько костюмов по случаю ее поездки в Индию, первой после избрания Кеннеди президентом. Она знала мое имя, направляла мне свои мерки, но я выполняла заказы, не встречаясь с ней лично. Ей нравились мои вещи, но положение «первой леди» обязывало  одеваться «по-американски». Ее официальным портным был Олег Кассини. Когда она приехала провести лето в Равелло со своей сестрой и детьми, я была на Капри.

Однажды мне позвонил Джанни Аньелли и сказал: «Ты делаешь для нее костюмы, а она тебя никогда не видела, я нахожу это абсурдным. Джеки очень хочет с тобой познакомиться. Кроме того, она умирает от желания поехать на Капри. Сделай одолжение, организуй нам небольшой ужин». Меня охватило беспокойство, и я ответила: «Слушай, Джанни, будь любезен, не втягивай меня в эту историю. Ты хорошо знаешь Капри и понимаешь, что, как только Жаклин сойдет на берег, тут настанет конец света. И мы уже из этого не выберемся»о. А он: «Не беспокойся, доверься мне, я знаю, что делаю, тем более, что у нее есть эскорт».

Он убедил меня. Жаклин поднялась на яхту, и Джанни велел курсировать то в одну, то в другую сторону вдоль берега, стараясь сбить с толку возможных преследователей. К тому же распространился слух, что супруга Кеннеди прибудет в главный порт Капри, тогда как Джеки, Джанни, Марелла и другие сумели пройти незамеченными и пришвартоваться к дебаркадеру нашей виллы.
Они сошли на берег, все в купальных костюмах, с одеждой в руках. Мы организовали ужин на террасе, и Жаклин была этому очень рада. Перед этим я сопроводила ее переодеться в мою крошечную ванную, примерно такую же, как и на яхте. Я спросила, чего бы она хотела выпить и она ответила – «Водки», влезая в рукава моей пижамы-палаццо.

А.К.:
Как Вы познакомились с Ирэн Голицыной?

Это достаточно долгая история. Начнем с того, как я познакомилась с родителями моего мужа в Москве. Мой свекр в конце 90-х был послом Италии в Москве. Мы познакомились на одном из приемов, через моих итальянских друзей.
В тот период я искала работу, и моя будущая (как впоследствии оказалось) свекровь сказала: «Знаешь, некий Тино Фонтана, владелец бутиков Труссарди, Лаура Бьяджотти и княгиня Голицына в Галерее Актера, ищет директора со знанием итальянского языка». И я устроилась в Труссарди. Уже тогда я познакомилась с творчеством Голицыной, но лично знакома с ней не была, хотя она и приезжала в Москву. У Фонтаны я проработала недолго, потому что вскоре познакомилась с Маттео, и у нас закрутился роман, потом я вышла замуж и переехала в Италию.

В это время были изданы мемуары Ирэн Голицыной на итальянском: «Из России в Россию». Я загорелась перевести эту книгу на русский: навела связи через своего папу, который тоже писал книги, свекровь дала мне телефон Ирэн, которая жила в Риме. Ирэн пригласила меня к себе домой.
К тому времени она уже продала все права на свою торговую марку – бренд Principessa Galitzine выкупила Александра Спаллетти. Эта сумма позволяла ей жить очень достойно: арендовать апартаменты в элитном районе Пинчано, содержать русскую домработницу.
Ирэн встретила меня хорошо, тем не менее была достаточно холодна. Она прекрасно говорила по-русски, с небольшим характерным старинным произношением – как вся русская эмиграция.

Я предложила сделать перевод книги, и она с радостью согласилась, и даже приехала затем в Москву на презентацию книги, в редакцию издательства «Международные отношения». К сожалению, книга не имела большого резонанса. Скорее всего по причине, что издательство не особо ее продвигало. Блестящая идея переиздания книги принадлежит Михаилу Талалаю. И я ему очень благодарна, потому что сама к тому времени об этой своей книге забыла.

А.К.:
Ваше самое яркое воспоминание об этих встречах?

Мне запомнился портрет княжны Голицыной в полный рост, в красном платье, который висел на стене в гостиной. Мы с семьей приезжали в Рим много раз. В один из приездов я вновь встретилась с Ирэн, и мы стали видеться. Я предложила сделать показ ее моделей в Дворянском собрании в Катании, ей понравилась идея, и мы приступили к организации.
В Риме у Ирэн был маленький бутик на виа Бокка ди Леоне, недалеко от виа Кондотти. К сожалению, этого магазинчика больше нет. Там работал кутюрье Массимо Стефанини, которого она нещадно ругала с утра до вечера... С этим кутюрье я в основном и общалась по поводу выбора моделей. 

Платьица, которые мне выделили для показа в Дворянском собрании были очень маленькие и коротенькие, но, к счастью, мой хороший приятель из Катании смог пригласить русских манекенщиц из Москвы! На этих девочках все платья застегнулись и показ прошел отлично. Но ни сама Ирэн, ни кутюрье, к сожалению, не приехали. Тем не менее, всё прошло отлично! Я отправила им фотографии, мы созвонились. Она была довольна, поблагодарила меня. И Алессандра Спаллетти тоже была довольна. Потом Ирэн начала болеть, и не хотела много рассказывать ни про свою жизнь, ни про моду.

А.К.:
Какая тема была у Ирэн самой любимой?

Не могу сказать – нужно было бы ее очень хорошо знать. Легче сказать, какие темы ей не нравились. (Смеется...) Хочу отметить, что была она очень строгая, внимательная, требовательная. Если видела ошибку, даже малейшую – всегда замечала. Помню, один мой вопрос ее очень разозлил. Я спросила: «Вы стали всемирно известным кутюрье. А как Вы делаете свои модели? Вы же никогда не рисовали их!» Ирэн с напряжением ответила: «А зачем? Я работала с тканями!»
Она никогда ничего сама не рисовала. Тем не менее у нее была уникальная интуиция: взглянув на ткань, она понимала, что из этой ткани можно сшить. У нее всегда был кутюрье, которому она объясняла, что именно хочет, и он исполнял остальную работу.
Но мой вопрос ее покоробил. Мне показалось, этот вопрос ей задавали всю жизнь…
Еще: не хотела ни рассказывать, ни публиковать в русском издании книги воспоминания о своих родственниках по линии барона Врангеля. Причины не знаю, но явно причины не были идеологическими. Этот фрагмент книги она сказала не переводить. А издатель почему-то решил, что я этот кусок пропустила как переводчица, и я не смогла проконтролировать (интернета тогда еще не было): он дал задание другому переводчику, отрывок перевели и включили в книгу. Хорошо, что Ирэн не читала …

Про любовь, поклонников – не распространялась. На контакт шла не очень охотно, а все права на коллекцию перешли к Алессандре Спаллетти. 

А.К.:
В настоящее время, спустя некоторое время после выхода книги, как бы Вы могли оценить влияние, которое оказали на Вас эти встречи?

Сожалею, что нам не удалось встречаться чаще. Осталось мало людей, которые могли бы рассказать об Ирэн. Возможно, модель Наташа Стефаненко, которая сейчас живет в Риме. Наташа была знакома с Ирэн, дефилировала для нее. В 2019 году вышла книга в издательстве «Старая Басманная». В моих планах сделать обновленное издание, с дополнениями.

А.К.:
Над чем Вы сейчас работаете?

В этом году выходят в свет две мои книги: первая – сборник стихов Ивана Николаевича Лопухина. На Литрес есть моя страничка, где ее можно скачать). У книги очень интересная история: эти стихи попали ко мне совершенно чудесным образом: от одного русского эмигранта, который живет во Франции. Очень давно он работал у русской балерины Грежбиной, создательницей своей балетной школы в Париже
Однажды, разбирая чулан, нашел сборник стихов, и мне подарил. Меня поразил необычный и прекрасный  поэтический стиль, и я решила во что бы то ни стало опубликовать их! Хотя в издательстве меня убеждали, что сейчас поэзию никто не читает и не покупает.
Но не смотря на это, я всё же собралась с духом и решила стихи  опубликовать!


В издательстве «Маска» в конце июня выйдет моя вторая книга: «Татьяна Лопухина. Итальянские воспоминания русской аристократки». И у этой книги также необычная история. Детство моей   свекрови прошло во Флоренции. Подругами ее матери, графини Текла-Лудольф были сестры Татьяна и Маргарита Лопухины, дочери эмигранта Ивана Николаевича Лопухина и Татьяны Николаевны Краснокутской. Дружат они и сейчас, приходили к нам в гости.
Татьяна, которая, как и ее отец, была литературно одаренным человеком, передала моей свекрови воспоминания своей матери, около двухсот страниц на итальянском языке. Я выбрала самое интересное: периоды до Первой мировой войны, Второй  мировой войны, Русской революции и потом уже эмиграции. Я не только перевела воспоминания Татьяны Лопухиной: в книге много много моего текста, пояснений, результатов моих исследований. Михаил Талалай мне помог, он стал моим научным руководителем.
По-моему, книга получилась очень интересная!
А моя первая книга - "Графы Лудольф". Кстати, ее нашел в интренете Михаил Талалай и со мной связался (так мы с ним и познакомились). Эта книга о династии неаполитанских дипломатов графов де Лудольф, по происхождению немцев, но уже сильно подмешанных с итальянской кровью - прямых родственниках моей свекрови - ее мать была графиня Текла /Лудольф.
Это были замечательные люди, много сделавшие для укрепления  дипломатических отношений между Королевством двух Сицилий и  Россией. Проживали они в своем палаццо в Неаполе на via Bausan 1, также у них была шикарная вилла на море в Сорренто. Один из последних представителей графов де Лудольф был женат на неаполитанской аристократке де Пикаллелис.
Другой, Джузеппе Константино был полномочнным послом в Санкт-Петербурге во времена Николая Первого, знавал самого Пушкина и многих других русских знаменитостей. Они состоят в дальнем родстве с матерью наркома иностранных дел Георгия Чичерина. А троюродная сестра моей сверокви, Анезе Каффарелли Звева делла Герардеска, супруга (ныне вдова) князя императорской крови Николая Романовича Романова.
Мечтаю перевести и издать в Италиии эту книгу потому, что она повествует именно о династии итальянских аристократов-дипломатов.
К тому же эта историческая тема совсем новая.