Михаил Талалай:
Я несколько углубил и уточнил рассказ вообще об «Итальянской войне» тех лет. Такого официального термина нет, но он показался мне удобным. Ту войну, в самом деле, называют по-разному: можно, в действительности, говорить о нескольких войнах. Формальным открытием итальянского военного театра можно считать 11 июня 1943 года, когда англо-американские союзники взяли острова Лампедуза и Пантеллерия, к югу от Сицилии (эти острова ближе к Африке, чем к Сицилии). Десятого июля пришел черед самой Сицилии, куда в одночасье высадилось 150 тысяч солдат союзнических армий. Это - начальные месяцы войны, названной союзниками как Итальянская кампания (The Italian Campaign). После объявленного мнимого перемирия 8 октября и последующего бегства короля из Рима возникло «Королевство Юга», со всеми государственными атрибутами, и 13 октября 1943 года оно объявило войну Третьему Рейху – эту дату можно формально считать началом «Войны за освобождение». Однако в войну, на стороне немцев, вступила и марионеточная Итальянская Социальная республика, муссолиниевские фашисты, поэтому некоторые историки усматривают в тех военных действиях и элементы гражданской войны. 

Михаил Талалай:
Самых первых пригнали сами итальянцы, еще весной 1942 года – это были пленники ARMIR’а – Итальянского корпуса в России, позднее разбитого и рассеянного в степях во время катастрофического отступления. Но у тех первых пленных не было возможности уйти в Сопротивление, так как оно как таковое тогда еще не возникло. А вот осенью 1943 года немцы на  трудовые работы выслали уже «своих» пленных – в общей сложности порядка 20 тысяч. И в партизаны уходили преимущественно из этого контингента. Бежать из плена им помогало местное население.

Михаил Талалай:
В Италию, уже в 1944 году, когда здесь разгорелась война, Берлин также послал так называемые восточные легионы и другие воинские подразделения, набранные из пленных кавказцев и уроженцев азиатских республик. По замыслу Вермахта они должны были с оружием в руках противостоять итальянским партизанам. В Италии их ошибочно называли монголами. Но многие из них, наоборот, ушли к партизанам, и из «монголов» становились «русскими» - так тогда называли всех советских. Двое из них посмертно получили звание Героя Советского Союза – это азербайджанец Мехти Гусейнзаде и грузин Форе Мосулишвили. Один ветеран итальянского партизанского движения так сказал об этой сложной ситуации: «Они пришли к нам вместе с врагом, но многие из них перешли на нашу сторону».

Михаил Талалай:

Во-первых, он оказался наименее изученным. О советских партизанах есть публикации по Тоскане, Лигурии, Пьемонту, Реджо-Эмилии. Венето стоит особняком: тут противостояние было особенно острым, так как часть Венето было просто включено в состав Третьего Рейха, а в Вероне находились правительственные структуры «республики» Муссолини, хотя сам дуче пребывал в Сало. И итальянское Сопротивление имело тут свои особые черты: кроме гарибальдийцев, коммунистической ориентации, тут было немало партизан из числа монархистов и католиков. Они носили голубые платки, а не красные, как гарибальдийцы. Другой важный новый момент для книги – в Венето, в местечке Кальдьеро под Вероной, в этом году была приведена в порядок могила советского партизана Владимира Тулиско и установлен ему памятник. Он погиб 25 апреля 1945 год – в тот день, который в Италии стал праздноваться как день окончания войны, день Освобождения. Отступавшие на север немцы мстили за свое поражение и Тулиско, вместе с другими партизанами, защищал от них гражданское население. Его подвигу посвящена особая глава в моей книге.

Михаил Талалай:
Нашлись, действительно, новые имена героев, новые подробности их подвигов. Работал в архивах, расспрашивал свидетелей. Много помогли отделения Национальной Ассоциации итальянских партизан, ANPI. С одним партизаном, оставшимся в Италии, мне удалось даже пообщаться – это Александр Улитин. Он умер недавно, в возрасте 96 лет. Улитин был единственным русским партизаном, тут оставшимся: женился на итальянке, партизанской связной. Он рассказывал мне, что по окончании войны поехал в Бари, где собирали советских партизан для репатриации. Но не мог бросить жену… Всего же их осталось в Италии двое – еще один грузин, Лаврентий Джапаридзе, с похожей историей. Историей любви… Убедился я и в очередной раз, что мифы и легенды живучее истины. К примеру, живет и процветает миф о том, что в Италии партизанил сын Сталина…

Популярность легенды о сыне Сталина понятна: грустная история сына вождя, плененного врагом, всегда вызывала повышенный интерес. Широко ходили рассказы о том, что немцы предлагали сделать обмен Якова Джугашвили на полководца Паулюса, взятого в плен под Сталинградом, на что Сталин якобы ответил «Я солдат на фельдмаршалов не меняю». Но, не исключено, что эта чеканная фраза – тоже легенда (заметим также, что Яков являлся не солдатом, а старшим лейтенантом). В целом его пленение наносило серьезный ущерб образу кремлевского вождя, который призывал красноармейцев сражаться до последней капли крови, не сдаваясь гитлеровцам. 
​Легенда рассказывает, что Якова, как и многих других советских военнопленных, в 1944 г. отправили на север Италии. И уже эта хронология противоречит истине: теперь достоверно известна точная дата гибели исключительного пленника – 14 апреля 1943 г.: по самой вероятной версии, его застрелил охранник, когда Яков в приступе отчаяния бросился на колючую проволку, оцеплявшую лагерь. 
В Италии «Якову» якобы удалось бежать в зоне Тревизо и, влившись в партизанский отряд, участвовать в ряде успешных операций. Местные партизаны за высокие боевые качества прозвали его капитаном – «Capitano Monti». В «сына Сталина» влюбилась итальянская связная, и от этой любви родился ребенок. Окруженный немцами, «Яков» решил вновь не попадать в плен и подорвал себя гранатой. Фантазия рассказчиков развивалась – якобы, когда Светлана Аллилуева, дочь Сталина, уехала на Запад и разбогатела, она разыскала своих родственников в Италии и тайком оказывала им финансовую поддержку. 
Однако настоящая фамилия «капитана Монти» – не Джугашвили, а Варазашвили, и ее знали уже во время войны. Известна была и биография этого партизана, действительно, геройски сражавшегося и погибшего. После войны его итальянские соратники написали на родину Георгия Варазашвили в Грузию, разыскали его родных и даже съездили к ним в гости. Первым, рассказавшим о Монти-Варазашвили, стал литератор Иосиф Нонейшвили, который ездил по Италии по следам партизан-соотечественников. Затем в 1979 г. грузинская исследовательница Лариса Хубулури-Татишвили в своей книге «Капитан Монти» подробно рассказала о жизни и смерти партизана. … Варазашвили c лета 1944 г. воевал в составе бригады католической ориентации «Пьяве». 31 января 1945 года партизаны из этой бригады напали на фашистский гарнизон. На дерзкую операцию чернорубашечники из батальона «Валанга» решили ответить вендеттой: 6 февраля на партизан была устроена массовая облава. Варазашвили, осознавший после тяжелого ранения, что уйти не удастcя, подорвал себя гранатой.
Романтический сюжет с итальянской связной тоже существовал. Среди друзей Варазашвили был местный житель Джованни Лиесси, помогавший партизанам, также как и его сестра Паола Лиесси. Георгий и Паола полюбили друг друг и у молодых людей родился мальчик, которого назвали Джорджо – по отцу. После трагической гибели Георгия и окончания войны Паола Лиесси вышла замуж за партизана Ренато Дзамбона, тоже члена бригады «Пьяве»: он усыновил сына Варазашвили. 
Героическая жертва грузинского партизана, как и во многих других случаях, была признана не сразу, однако 25 января 1971 президент Джузеппе Сарагат подписал указ о присвоении ему награды Бронзовой медали за воинскую доблесть. Его сын Джорджо Дзамбон ездил в Советский Союз навестить родственников.