В подшивках эмигрантской прессы за 1933 год обнаружилась небольшая заметка о таинственной русской колонии... в сумасшедшем доме в Аверсе, под Неаполем. Есть все основания полагать, что это действительный факт, однако продолжение истории на данный момент нам неизвестно. Публикуя вновь старую заметку, мы одновременно начинаем наше собственное расследование.

Заметим, что сумасшедший дом в Аверсе – это историческое учреждение, уникальное в своем роде. Оно было основано еще в 1813 году неаполитанским королем Иоахимом Мюратом с названием “Reali Case de’ Matti”, став передовой лечебницей для Европы той эпохи. В течении полутора веков в ней работали лучшие неаполитанские психиатры, среди которых и упомянутые в заметке профессора Эудженио Ла Пенья (Eugenio La Pegna) и Франческо Кашелла (Francesco Cascella).
В результате т.н. закона Базальи (1978), о реформе итальянской психиатрии, лечебница была закрыта. В настоящее время историческое здание находится в аварийном состоянии и для посещения недоступно.  
Еще более старинное происхождение имеет конный завод в Персано (провинция Салерно), где русские военнопленные работали до 1926 года: он был основан в 1742 году для нужд бурбонской кавалерии.
Тут была выведена замечательная порода лошадей – «королевская персанская» (real razza di Persano). Персанские лошади активно использовались в кавалерии, в том числе во время похода итальянской армии против СССР в 1941-1943 гг. В начале 1970-х гг. конный завод в Персано прекратил свою деятельность, а оставшиеся лошади были переведены в Тоскану. 

Они были взяты в плен первоначально в Галиции, в 1916 году, отправлены австрийцами рыть окопы на итальянский фронт, и здесь, вероятно, в битве при Витторио-Венето, попали в плен уже к итальянцам.
Заговор молчания
Все упорно скрывают свои имена. Некоторые из них сначала называли себя именами лиц, которые, как оказалось впоследствии, умерли или были репатриированы. Другие молчали сразу. Все попытки выяснить, кто они, не привели ни к чему. Тогда военные власти отправили их на конный завод в Персано, где они находились до 1926 года, когда, без всякой видимой причины, русские объявили голодовку. Военное начальство, предполагая, что они находятся во власти какого-то коллективного психоза, отправило их в сумасшедший дом в Аверсе.
Мнения врачей
Сотрудник газеты «Иль Маттино» беседовал с заведующим лечебницей, проф. Ла Пенья, и врачом Кашелла, который специально наблюдал за «18-тью». Оба допускают случай коллективного помешательства, вызванного какими-то совместно пережитыми событиями и осложненного манией преследования. Но врачи не могли до сих пор разгадать загадки прошлого своих пациентов и думают, что это не удастся. «Допустимы, однако, всякие догадки, – говорит проф. Кашелла, – и мы не знаем, что в голове у этих людей».
Таинственный вождь
Нежелание открыть свое имя доходит у «18-ти» до того, что они упорно срывали со своих курток номера, по которым начальство пыталось их различить. Теперь, за долгое время пребывания в лечебнице, их, конечно, отличают друг от друга, у них есть теперь номера и прозвища.
Один из них, известный под номером 5, представляет как бы вождя этой таинственной группы, которому они повинуются. Ему лет 45, он высокий брюнет, с черными живыми глазами.
Двое других по виду напоминают священников, со своими длинными бородами, которые они отказываются брить, вопреки правилам. Они постоянно читают Евангелие, напечатанное по-славянски. К ним товарищи относятся тоже с особым почтением. Русских пытались много раз фотографировать, чтобы отправить фотографии в консульство, и таким образом попробовать раскрыть их самоличность. Но всякий раз они оказывали сопротивление, закрывая лица руками, отворачивались и т.д.

«Мы не можем вернуться на родину»
Сотрудник газеты видел эту странную группу «людей без имени», которые среди печального населения дома сумасшедших представляют как бы русскую колонию. У всех умные лица, «аристократические» черты лица, у некоторых твердые, решительные, другие имеют истощенный, запуганный вид.
Когда журналист обратился к «вождю» и спросил, хотят ли они возвратиться на родину, у «вождя» появилась ироническая улыбка, другие, как будто, испугались. Через секунду молчания, «вождь» ответил: «Мы не можем вернуться к себе на родину, оставьте нас в покое». Потом он замолчал, устремив глаза в землю. 
Русские ведут себя теперь спокойно, но очень подозрительны и сохраняют постоянную свою настороженность и враждебность даже к докторам. Они очень редко говорят со своими товарищами по несчастью.
В лечебнице находится бывший австрийский солдат, галичанин, Владислав Познанский. Он долго жил с русскими в Персано, и, хотя память его не совсем тверда, но он заявляет, что «18-ть» всегда отказывались от работы и что между ними есть священник.
– Вы думаете, что они сумасшедшие? – спросил журналист.
– Нет, конечно, нет! – ответил Познанский. 
«Вечерняя заря» (Шанхай), 18 марта 1933 года