Собственно о Гран-туре мы уже писали, когда рассказывали о фотовыставке, ему посвящённой, в Петербурге. Вкратце напомним, что этим термином обозначают традиционное образовательное путешествие европейского джентльмена, преимущественно в Италию (Любопытно, что в проспектах о миланской выставке пишут, что гран-туристы приезжали «не только из Европы, но и из России…»). Расцвет Гран-тура – вторая половина XVIII века, а где-то с середины XIX столетия он утратил свою элитарность, став достоянием самых широких слоев населения. В итоге гран-туризм стал просто туризмом.
Крайней северной точкой для Гран-тура традиционно считалась Венеция. Вне сомнения, можно только порадоваться, что одной из титульных картин устроители выставки в Милане выбрали картину из Эрмитажа. Cобственно Эрмитаж объявлен официальным со-партнером в проекте, хотя с русской стороны участвовал не только этот великий музей, но и музеи Гатчины, Царского Села  и Павловска.

На эрмитажном полотне действительно все главные атрибуты Гран-тура – элегантный господин и его семейство на фоне италийских красот. Картина, действительно символична: ее употребили и для изготовления разного рода сувениров – от книжных закладок до магнитиков на холодильник. Главный персонаж – граф Иван Матвеевич Толстой (1806-1867), видный государственный деятель. Вместе с детьми и супругой (на заднем плане, вероятно, теща) вельможа готовится сесть в гондолу. Автор полотна, венецианец Джулио Карлини, известен своими пейзажами Лагуны, а также портретами видных земляков, водруженных в кафе «Флориан» на пьяцце Сан Марко. Интересно, что перед нами — родители последнего дореволюционного директора Эрмитажа (картина происходит из его коллекции), правда сей Толстой (Дмитрий Иванович) еще не родился.
Эрмитажные объекты привез в Италию историк искусства Сергей Андросов, знаток не только итальянского искусства, но и русско-итальянских связей. Видное место среди привезенных им артефактов занимает портрет графа Гурьева. Это – один из эрмитажных шедевров, единственный «русский портрет» Жана-Огюста-Доминика Энгра. Надо знать историю картины, чтобы оценить ее полное соответствие программе выставке. Граф Николай Дмитриевич Гурьев (1789-1849), видный дипломат, позировал во Флоренции, где тогда, в 1821 г., жил начинавший свою карьеру Энгр. Граф Гурьев сделал и другой косвенный вклад в Государственный Эрмитаж, купив и привезя в Россию прославленную «Танцовщицу» Кановы. 

В целом, представленный великолепный материал – много шире собственно Гран-тура. Кураторы, к примеру, решили показать и собственно античные артефакты, ради которых ехали европейцы. В центре экспозиционных пространств – античная скульптура, которой любовались и которую старались, разными путями, порой нелегальными, вывезти в родные края коллекционеры. Отдельная секция представляет итальянские типы и сюжеты, привлекавшие иностранцев.
Особый зал отведен типичному гран-туристу. В самом деле, у них существовал особый дресс-код: это элегантная, но легкая одежда, для XVIII века почти спортивная. Полагалось иметь при себе собачку. Римский живописец Помпео Баттони (и не только он) специализировался именно на портретах таких визитеров, желавших получить художественное свидетельство о поездке (фотографий не существовало). Времени на позирование у них было мало, и Баттони работал по трафарету – одна и та же собачка, схожие обломки античных изваяний и колонн.

Собачку брали с собой и в походе на Везувий. Вообще вулкан занимает почетное место на выставке в Милане: это был must, как, впрочем, и сейчас. Особый фрагмент Гран-тура – восхождение на Везувий, не задорого можно было вознестись на носилках, роскошь, увы, теперь не практикуемая. Счастливчикам удавалось полюбоваться извержением, при этом все видели тревожный дым над огненный горой, прекратившийся, к большому сожалению экскурсоводов, в 1944 году, в результате последнего извержения.

Но главное на миланской экспозиции это виды Италии. Их много. После Венеции, вслед за гран-туристами, можно любоваться Флоренцией, Римом, Неаполем, включая Помпеи и Капри, и даже Сольфатарой.

Но бывали и особенно упорные путешественники, которые двигались и дальше – в Пестум и на Сицилию, где их привлекали великолепные древнегреческие памятники. Так что выставку можно было бы назвать «Мечта об Италии от Венеции до Сиракуз». Но для нашего журнала мы остановимся на Капри…

Впрочем, продолжим наш маршрут по Кампании. Увы, никто из гран-туристов не добирался до Прочиды – этой золушки Неаполитанского залива. Но в текущем году этот некогда рыбачий остров объявлен культурной столицей Италии, и можно предположить, что теперь-то его будут активно осваивать и «простые» туристы. Скромный силуэт Прочиды и ее Палаццо Д’Авалос на первом плане можно разглядеть на картине Хаккерта – за Мизенским мысом, перед Искьей. Теперь наш репортаж с миланской выставки можно назвать «Мечта об Италии от Венеции до Прочиды».